Отец хочет, чтобы дочь стала телеведущей и вела прогноз погоды либо вышла замуж и родила детей. Но она не хочет становиться телеведущей. Или выходить замуж и рожать детей. Не сейчас. Возможно, позже, но пока жизнь полна вещей, которые нужно сделать. Путешествовать. Научиться танцевать танго. Написать книгу. Пожить в других городах. Выиграть грант Национального фонда искусств. Увидеть северное сияние. Выпрыгнуть из торта.

Она смотрит на потолки и стены своей квартиры так, как однажды глядела на потолки и стены родительского дома, и воображает, будто трещины в штукатурке складываются в изображения, а затем придумывает истории к ним. По ночам она сидит с ручкой и бумагой под бледным светом привинченной к кухонному столу дешевой металлической лампы. Она притворяется, что ей не страшно. Пытается жить как писатель.

Откуда она знает, как живут писатели? Неизвестно. Она еще не читала Вирджинию Вульф. Она не слышала о Росарио Кастельянос[23] или Хуане Инес де ла Крус[24]. Глория Анзалдуа[25] и Шерри Моранга[26] где-то там, на другом конце земли, работают не покладая рук, а она не знает о них. Ничего не знает. Со временем девушка наверстает упущенное.

Когда была сделана эта фотография, я все еще называла себя поэтессой, хотя с начальной школы писала только рассказы. Я вернулась к прозе, когда училась в Айове. Нам говорили, что поэзия – это карточный домик, башня, в которой томятся идеи, но для меня рассказы – единственный способ выражать мысли.

Девушка, которую вы видите на фотографии, к тому времени уже работала над серией коротких очерков. У них было общее название – «Дом на Манго-стрит». Я написала пятьдесят страниц, но все еще не воспринимала свою работу как полноценный роман. Она, скорее, походила на банку с лишними пуговицами, на потрепанную и украшенную вышивкой наволочку и расшитые монограммами салфетки, которые я приволокла из комиссионного магазина. Я писала и воспринимала написанное как «маленькие рассказы», хоть и чувствовала, что они связаны между собой. Тогда я еще не слышала о цикле рассказов. Я не читала ни «Героев майя» Эрмило Абреу Гомеса[27], ни «Лилус Кикус» Элены Понятовска[28], ни «Мод Марту» Гвендолин Брукс[29], ни «Руки моей матери» Нелли Кампобелло[30]. Я прочту их позже, когда у меня будет больше одиночества для того, чтобы читать.

Девушка, которой я когда-то была, написала первые три рассказа «Дома…» в Айове, всего за один выходной. Но так как учебная программа не включала в себя прозаические жанры, это не стало частью моей магистерской работы. Я предпочла не спорить – уж слишком сильно научный руководитель напоминал мне отца. И когда я не работала над стихотворениями, чтобы набрать баллы по учебе, то создавала эти короткие рассказы для того, чтобы сохранить душевный покой. Я делилась написанным с коллегами, например, поэтессой Джой Хархо или писателем Деннисом Матисом. Последний был родом из Иллинойса и удивлял всех огромной библиотекой.

Тогда, в 70-е, короткие очерки были популярны в литературных кругах. Деннис поведал мне о коротких, «укладывавшихся в ладонь», рассказах лауреата Нобелевской премии Ясунари Кавабаты. На ужин мы готовили омлет и читали друг другу вслух Гарсию Маркеса и Генриха Белля[31]. Мы предпочитали экспериментаторов: все они, кроме Грейс Пейли[32], были мужчинами. Впоследствии Деннис стал моим редактором, союзником и тем самым человеком, который мог выслушать и поддержать в минуты отчаяния.

Девушка на фотографии планирует выстроить свою книгу по подобию «Делателя» Хорхе Луиса Борхеса: чтобы истории отзывались в сердце, словно сказки Андерсена или поэмы Овидия, или запоминались, как статьи из энциклопедий. Она хочет писать рассказы, которые стирали бы границы между людьми, между элитарной литературой и массовой, между Нью-Йорком и вымышленной деревушкой Макондо, между США и Мексикой. Это правда – девушка хочет, чтобы авторы, которыми она восхищается, тоже ею восхищались, она хочет, чтобы простые люди, которые обычно не читают книг, полюбили ее произведения. Читатель должен понимать ее или не стыдиться того, что не понимает.

Девушка полагает, что рассказы учат красоте. Красоте, которая окружает каждого и которую можно увидеть, как облака над головой. Она считает – люди, работающие днем и ночью только для того, чтобы заработать на кусок хлеба, достойны этих маленьких рассказов, ведь у них не так много времени и они часто устают. Она мечтает написать книгу, которую можно будет открыть на любой странице и которая не покажется бессмысленной для читателя, не знающего, что было или что будет.

Она экспериментирует, создавая текст, лаконичный и гибкий, как поэзия, ломая его на фрагменты, чтобы читатель мог взять паузу и остановиться, заставляет каждое предложение служить ей, а не наоборот, избегает кавычек, чтобы выровнять текст и сделать его более удобным для восприятия. Она делает это для того, чтобы фразы были гибкими, как ветви деревьев, и их можно было по-разному трактовать.